История в одном жесте

1 апреля на сцене Воронежского Концертного зала российская команда уличного и экспериментального танца Jack’s Garret представила постановку «Red Bull Изнанка».

Перед выступлением портал pulseparty.ru пообщался с одним из девяти танцоров Jack’s Garret, с Анной Дельцовой. Принимая во внимание название постановки, можно сказать, что девушка открыла нам другую сторону команды, ее изнанку.   

- Коллектив поначалу не мог найти общий язык с танцдраматургом Александром Андрияшкиным. Это понятно хотя бы из ролика об истории создания постановки. Ребята видели в Александре врага, но со временем нашли в нем друга. В этой связи вспоминается: «От ненависти до любви один шаг». Сколько шагов в результате было сделано в вашей ситуации?

- Точно не один. Дело в том, что мы совершенно разные: наш коллектив занимается уличными направлениями, т.е. street dance, а Саша отдает предпочтение contemporary dance (Импровизационный танец, перекликающийся с театральным действием – Прим. ав.). Поэтому первое время мы долго находили общий язык, чтобы понимать друг друга. Но конфликтов как таковых у нас не было. Были интересные моменты, в ходе которых мы приходили к определенному решению. Например, Саша мог задавать какие-то вопросы о постановке, на которые каждый из нас пытался найти ответ. Иногда в ходе этих вопросов и ответов рождались очень интересные ходы для спектакля. К концу совместной работы мы уже понимали, что говорим об одном. Саша был необходимым неким шурупом, который постоянно вставляли в механизм, но не в то место, где он должен быть. Но от этого механизм заработал каким-то другим интересным образом.  

- Можно сказать, что это было некое испытание для команды, которое вы успешно прошли?

- Да, безусловно. За весь период существования нашего коллектива, которому, кстати, в этом году будет 9 лет, это было, наверное, самое большое испытание. Это наш первый полноценный спектакль, который длится полтора часа. Такая грандиозная форма требует знаний режиссуры, актерского мастерства. Мы бросили вызов себе же, потому что решили делать все самостоятельно: придумать идею, развить ее, написать сценарий, все срежиссировать. Это очень интересный процесс. Мы как будто бы за полтора года подготовки отучились в театральном институте.

- Сколько человек, помимо танцоров, задействовано в спектакле такого рода?

- У нас очень большая команда. Около 25 человек постоянно гастролируют вместе с нами. Прибавьте к ним композитора, который написал музыку, художника по декорациям, художника по костюмам. У каждого из них своя профессиональная команда. Все эти люди помогают нам рассказать историю полноценно.

- Все ли получается в работе, например, с тем же художником по декорациям? Одно дело, когда вы и ваша команда представляете себе определенную картину, а другое дело, когда эту картину должны понять и, что сложнее, воспроизвести на бумаге другой человек и другая команда…

- Это сложный творческий процесс. Хотя бы потому, что в начале все обсуждается в нашем коллективе (Смеется – Прим. ав.). Эти обсуждения бывают очень долгими. Нам приходится работать с большим количеством своих же идей, отбирать что-то конкретное для людей, которые дальше будут, например, изготавливать декорации. Мы просматриваем эскизы, вносим коррективы и ждем, когда результат будет похож на то, что мы представляем себе в голове. Во время производства тоже происходит изготовление декораций. Ты приезжаешь и смотришь, с той ли стороны привертели ножки у стола. Конечно, бывали моменты, когда что-то приходилось переделывать. Аналогичная история происходит с музыкой. Композитору Сергею Лурану мы обязательно рассказывали, что происходит конкретно в сцене, о чем она, какую эмоцию зритель должен получить и так далее. Он скидывал нам разные демо-версии. Иногда музыка, которую он нам писал, не подлежала никаким изменениям, потому что она была уникальна в своем роде. А бывали сцены, к которым композитор по 3-4 раза искал нужный подход.

- А приходилось ли вам что-то менять в спектакле после очередного показа зрителям?

- Да. Мы проводили изменения от первого тура ко второму, сегодняшнему, туру. Причем глобальные изменения. На каждый номер мы смотрели со стороны с помощью видео. Так мы понимали, что нам нравится, а что не нравится, и совершенствовали это. Если сравнить спектакли 2015 года и спектакли сегодняшних дней, то изменения, конечно же, есть. В целом мы редко что-то переделываем. Это происходит не из-за того, что зрителю что-то не понравилось. Мы понимаем, как нам может быть удобней, интересней существовать на сцене.

- Кстати, о существовании на сцене… Этот спектакль рассказывает нам о внутреннем мире героя, о его так называемой изнаночной стороне. Какой это герой?

- Нельзя сказать, что это спектакль про какого-то одного человека. Это, наверное, спектакль про каждого из нас. Зритель перекладывает увиденное на себя и, даже в зависимости от того, с какими мыслями он пришел, по-своему понимает эту историю. Я бы сказала, что это одна большая метафора некоего персонажа. Причем существуют абсолютно неоднозначные предположения о том, какой это персонаж. Люди понимают идею одинаково, но наполняют ее разными смыслами. Иногда я удивляюсь, какие истории они видят, например, в одном лишь жесте.

В. Кожевникова